| Ты как хочешь это назови | Недавно южную столицу посетил Вахтанг Кикабидзе. Приняв участие в ряде мероприятий, артист рассказал о том, что происходит в его жизни в последнее время, так как после событий 2008 года мы стали видеть любимого актера гораздо реже. Ответить на вопросы «ЛИТЕР-Недели» легендарный Буба согласился перед своим совместным концертом с Розой Рымбаевой.
ЛИТЕР-Неделя: Вахтанг Константинович, сейчас вы редко показываетесь на телеэкранах. Возникает ощущение, что вы почти не снимаетесь? В.К.: Нет, на самом деле у меня сейчас очень плодотворный съемочный период. В 2008 году перед началом войны я закончил в Москве свою картину «Королева». В августе, когда начались эти события, ее положили на полку. И только сейчас она появилась на дисках. В прошлом году у меня было несколько интересных фильмов. Недавно я снимался в Киеве – это полуторачасовой документально-художественный фильм «Легенда». В начале было название «Я – легенда», но я им сказал: «Вам не стыдно?». Первый фильм делали о покойной Люсе Гурченко, второй фильм обо мне. Это было очень интересно – авторы отобрали десять песен и по ним отслеживали судьбу артиста. Мне очень понравилось, как сработали авторы – они тщательно подошли к моей биографии. Когда я приехал в студию, то увидел свой дом, в котором вырос, – они сделали копию моего дома в Тбилиси. Кроме того, я снимался у молодого московского режиссера Резо Гигинеишвили, который работал с Бондарчуком. Он внук моих друзей, поэтому я с радостью согласился сниматься у него. Это киноальманах «Любовь с акцентом». Там играют замечательные актеры: Олег Басилашвили, Инна Чурикова, Нани Брегвадзе. Еще я снялся в фильме «Мой несносный дед». Я очень люблю Сергея Шакурова, и сразу сказал продюсерам: «Если он там будет сниматься, то и я буду. Если нет – то я отказываюсь». Это замечательная комедия в итальянском стиле об отставном полковнике ФСБ. И наверное, я сейчас начну снимать свой фильм, сценарий к которому я писал 6 лет. Друзья, что читали сценарий, говорят, что очень интересно. Рабочее название «Диагноз – грузин». ЛИТЕР-Неделя: Насколько известно, в этом фильме вы играете врача-кардиолога… В.К.: Этого героя изначально не было в сценарии. Сценаристы придумали историю моего героя, но встал вопрос – кем он будет по профессии. Мне предложили, чтобы он был бывшим вором в законе, но я отказался. Тогда придумали, что он будет врачом. Но я уже несколько лет играл врачей. Перед съемками «Не горюй» я даже напросился в больницу, чтобы меня научили правильно щупать, осматривать и т.д. Поэтому у меня так хорошо получилось. Любая профессия своеобразная, человек не должен браться за то дело, которое он не знает. Ведь Роберт Де Ниро, когда играл в гениальной картине «Бешеный бык» боксера, кроме того что он учился вести себя на ринге, к финалу он должен был сильно пополнеть. И для этого он каждое утро ел сметану и запивал ее пивом. Надо готовиться ко всему. Великий грузинский актер Серго Закариадзе рассказывал мне, как ему предложили сыграть Блюхера в фильме «Наполеон», который американцы снимали. Он был в восторге, изучил этот образ до самых мелочей. А через три дня съемок ему сказали: «Спасибо! Ваша роль отснята». Американцы очень долго готовятся и очень быстро снимают, а у нас все наоборот. В этих мыльных операх, когда снимается сегодняшняя серия, завтрашняя бывает еще не написана. Это не для меня! Единственный фильм, который писали под меня, был «Мимино». ЛИТЕР-Неделя: В «Мимино» вы сидели за штурвалом самолета, в «Фортуне» – корабля. А в жизни вам приходилось быть за штурвалом? В.К.: Ну в вертолетах я разбираюсь. Конечно, в старых. В новых все по-другому, а раньше там была кнопочная система – одну кнопку не так нажмешь и уже заваливаешься. Когда сидишь в вертолете, то тебе постоянно кажется, что у тебя нет дна. Ты не чувствуешь опоры. Это незабываемое ощущение. В «Мимино» с тем летчиком, с которым мы снимали эту картину (кстати, его тоже звали Валико), мы тайком летали в Азербайджан (это рядом с местом съемок) и воровали арбузы – там как раз они уродились. ЛИТЕР-Неделя: Кстати, «Мимино» является объектом огромного количества пародий. Как вы к ним относитесь? В.К.: Обычно пародируют популярных людей и это хорошо – это работает на артиста. Просто пародисты не знают, как закончился этот фильм – 8 эпизодов вырезала цензура. А весь сок этого фильма был в финале. В деревне, из которой он улетает, был такой персонаж Петр, который делал подковы для лошадей. И когда я с ним прощаюсь, он просит: «Привези мне, пожалуйста, подкову. Только чтобы там было написано «Made in USA». И когда он покупает для своего друга-армянина крокодила, он покупает и подковы для Петра. Но поскольку несколько эпизодов было вырезано, то Петр в картине не появился. В конце еще была сцена, когда мой герой во время конфликта со стюардессой, пролетая над Грузией, открывал люк и прыгал с самолета, скатывался с горы и встречался с Петром, при этом шутил: «Была нелетная погода, я пешком пришел». Многие уже знают и про этот вырезанный эпизод, когда два абсолютно одинаковых японца входят в лифт, а там стоим мы с Фрунзиком Мкртчяном, и говорят: «Как эти русские похожи друг на друга!». Было вырезано много и других сцен, из которых зритель бы понял, что это не только комедия, но и философская картина. Тогда, может быть, и пародии были бы другие. ЛИТЕР-Неделя: Не было идеи снять продолжение? В.К.: Были. Мне присылали несколько сценариев продолжения «Мимино». Но я был против. Какой смысл, когда артиста, исполняющего роль второго главного героя, уже нет в живых? Второго Фрунзика Мкртчяна нам все равно не найти. ЛИТЕР-Неделя: После войны в Южной Осетии вы отказались от ордена Дружбы и прекратили все гастроли в России. Как сейчас складываются ваши отношения с Россией? В.К.: Политика и взаимоотношения с людьми – это разные вещи. Такой благодарной публики, как в России, нет нигде! Мне пишут люди из разных городов России, зовут на концерты, но я еще нигде не был с августа 2008 года. Принципиально высказав свою точку зрения, я себе навредил. Но иначе поступить не мог, когда около твоего дома стоят танки. Отец, Константин Кикабидзе, был журналистом, погиб в 1942 году под Керчью. У него было слабое зрение, он носил очки «минус десять», но не мог себе позволить в войну ходить по мирным улицам и ушел на фронт. Разве за это мой отец погиб? Однажды мне позвонил Никита Высоцкий, пригласил на ежегодный январский концерт памяти его отца. Я ему говорю: «Спасибо, но у меня российской визы нет». Сделать для меня визу он не смог. А гастролирую я много, на днях вернулся из Европы, выступал в Италии, в Испании. Знаете, ученые доказали, что в генетическом аспекте нам, грузинам, очень близки именно баски, не зря они такие же сумасшедшие, как и мы. Но творческие связи с Россией у меня все равно остались. Недавно ко мне приезжала съемочная группа канала «Культура», чтобы сделать документальный фильм обо мне. Решили пофилософствовать: что такое жизнь? Мы ходим, снимаем, разговариваем. И вот в последний день мы снимаем у меня дома и режиссер меня спрашивает: «У вас есть знакомые бизнесмены?». А напротив моего дома жил мой друг, старик-сапожник Сандро – неграмотный простой мужик, у него маленькая мастерская-будка. И я говорю режиссеру: «У меня есть один знакомый, у него обувной бизнес!». А у Сандро болезнь Паркинсона. Мы пришли к нему, и я у него спрашиваю: «Дядя Сандро, что такое жизнь?». А он сходу отвечает: «На этот вопрос сам Лев Николаевич Толстой не мог ответить! Чего же вы от меня хотите?». Они обалдели! ЛИТЕР-Неделя: Известно, что вы отказались сниматься в сериале Юрия Кары «Звезда эпохи» в роли Сталина. Почему? В.К.: Мне мои родственники сразу сказали: если согласишься там играть, домой можешь не возвращаться. У меня с тем временем связано много трагических событий. Отец моей матери, Константин Николаевич Багратиони, был дворянином, представителем древнего знатного рода. Когда «красные» в Тбилиси пришли, его люди прятали. Старшая сестра мамы Тамара (жена известного писателя, публициста Николо Мицишвили, расстрелянного в 30-е годы) получила девять лет лагерей. Она была красавицей, с нее рисовали царицу Тамару на открытках, которые выпускались для продажи. С лесозаготовок Сибири она вернулась хромой, дед говорил: «Не умру, пока не дождусь Тамару!». Он скончался сразу после ее возвращения. Узнав об этом, скоропостижно скончался его брат Арчил, мы их вместе похоронили. Помню, на похороны приехал денщик дедушки – Иван, статный, красивый старец, верный ему человек, таких Лев Толстой в своих произведениях описывал. Моя мама, Манана Багратиони, была замечательной певицей, пела в Государственной капелле Грузии. Мои родители познакомились в компании. Чтобы обратить на себя внимание мамы, отец съел за столом пять горьких перцев, ему стало плохо, его бросило в жар, мама ставила ему ледяные примочки. Когда об этом доложили моему деду, он сказал: «Ты его касалась, значит, он на тебе женится». Мама овдовела, мы росли в бедности, жили в 14-метровой комнате с каменным полом. ЛИТЕР-Неделя: Лет 8–9 назад по телевидению вы рекламировали циркониевые браслеты. Согласитесь ли еще когда-нибудь сняться в рекламе? В.К.: Рекламировать циркониевые браслеты я согласился только по одной причине. У меня был водитель, который сильно мучился давлением. Мне как раз подарили браслеты – мне не помогало, а ему помогло. Может, это чисто психологически. Часто в рекламу приглашают сниматься знаменитостей. Но самое большое предложение было от шведской фармацевтической компании – большую сумму предлагали, я обрадовался – у меня как раз были проблемы. Но когда я узнал, что предлагают рекламировать лекарство против импотенции, отказался. Мне такой славы не надо!
Беседовал Константин КОЗЛОВ, Алматы | |
|