Кардинальная ломка всего старого, отжившего, как и создание новой экономики, легко не дается. Можно привычно ругать власть, но трудно признать, что мы виноваты и сами. Когда не бережем природу. Когда пытаемся урвать хищнически свой кусок пирога, не думая о будущем своих детей и о том, какой мир мы им оставляем. Нас губит наша ментальность, наши поступки, сказывающиеся на нашем уровне жизни, на нашем благополучии, на нашей с вами стране в целом. Об этом, как и о многом другом, – репортаж нашего корреспондента, побывавшего на Шардаре и увидевшего собственными глазами, с какими трудностями сталкиваются современные рыбоперерабатывающие предприятия Казахстана.
А на Шардаре, находящейся всего в девятистапятидесяти километрах от нашей южной столицы, уже весна. И тут же делаешь удивительное открытие – стоит тебе только три дня побыть в теплых краях, как сразу вылетает из головы, что дома, в Алматы, еще лежит снег. О стуже и морозах забываешь моментально.И на этом, собственно, приятные впечатления заканчиваются.
Шардаринские страдания
По пути из Алматы в Южно-Казахстанскую область самое большое разочарование – это дороги. Особенно скверная автомобильная трасса в Жамбылской области. Некоторые ямы в асфальте здесь по своей глубине и ширине напоминают воронки от артиллерийских снарядов и авиационных бомб. Как если бы в этих краях шли ожесточенные сражения между местными чиновниками и коррупцией, в результате которой коррупция окончательно победила. Иначе трудно объяснить – куда же асфальт девался? Еще одно наблюдение. Там, где ям на дороге особенно много, как правило, на обочине автомобильной трассы (которую таковой трудно назвать), вывешиваются билборды с цитатами из послания президента о необходимости построения процветающего Казахстана. Причем, я понимаю, что так кому-то удобно маскировать свою бездеятельность. Но на деле эффект получается совершенно противоположный. Это – как изощренная издевка, дискредитация всей проводимой политики президента. За которую не мешало бы и ответить.
Мафия бессмертна?
Цель моей командировки – рассмотрение проблем рыбоперерабатывающей отрасли Казахстана на примере одного отдельно взятого завода. Но вначале о дислокации сторон. На Шардаре построен современный, оснащенный по последнему слову техники рыбоперерабатывающий завод. Предприятие, обеспечившее работой триста человек местного населения. За такими компаниями будущее Казахстана. И именно на такие высокотехнологичные предприятия делает ставку глава нашего государства в своей программе «Индустриализация страны». Такие заводы – по сути, его родное детище. Вместе с тем безусловный интерес представляют и те силы, которые находятся в противоположном лагере. В качестве противников заводчан и их ярых оппонентов выступают сегодня объединенные, тесно сплотившиеся структуры местных браконьеров и перекупщиков рыбы, фактически позиционирующие себя в качестве скрытых саботажников и непримиримых врагов проводимой экономической политики главы государства. И здесь я бы хотел предоставить слово руководителю шардаринского рыбоперерабатывающего предприятия Бакытжану Серманизову: «Раньше было так: браконьеры платили мзду соответствующим органам и ловили рыбу. Государству от этого не было никакой выгоды. Но в таком положении дел были заинтересованы все структуры, потому что до 2006 года участки закрепляли всего на 1 год, и пользователю, не имевшему никаких гарантий того, что на следующий год участок останется за ним, не хотелось вкладывать в него деньги на значительный срок. До проведения конкурса по закреплению рыбохозяйственных участков все рыболовы пользовались исключительно китайскими полиамидными моноволоконными сетями, запрещенными к использованию. Достаточно сказать, что до 2006 года в результате хищнического вылова рыбы на Шардаре ее почти не осталось. Я уже не говорю о том, сколько рыбы погибало из-за такого лова. Китайская сеть стоит пятьсот-шестьсот тенге. Смешные деньги. Поэтому стоило только ей зацепиться за корягу или запутаться, как браконьеры ее тут же выбрасывали, а она в воде не растворяется, может пролежать пятьдесят лет. Все дно Шардары было в таких сетях. В них запутывалась и гибла рыба. Над водохранилищем стоял от этой падали удушливый трупный запах. Заражались здоровые особи. Хуже того, гибли отдыхающие, тонули дети, запутавшись в сетке. Положение было аховое. Но с 2006 года ситуация изменилась и сроки пользования участками на водоеме увеличились с 1 года до 10 и даже 49 лет. Когда мы пришли сюда работать в 2006 году, решили максимально вложиться в водохранилище, отказаться от лова рыбы сетями, создав свой промысловый флот, использующий в работе невода. Тем самым настроив против себя очень многих. С нашим приходом браконьерский незаконный промысел практически прекратился, и, как следствие, многие заинтересованные люди остались без кормушки. Пошли письма в адрес премьер-министра, различных министерств, в областную администрацию с жалобами, начались расследования и преследования. Нас и наших рыбаков стали запугивать. А ведь после того как мы очистили водохранилище от китайских сетей, протралив его дно кошками, наши действия принесли свои плоды. Буквально за два года количество рыбы в водохранилище выросло. Между тем давление на нас со стороны местных жителей нарастало. Они требовали позволить им ловить рыбу. И в этой ситуации в 2009 году мы отступили, официально приняли местных жителей на работу рыбаками. При условии, что они свой улов будут сдавать на завод. Но этого, к сожалению, не случилось. Являясь нашими работниками, они все же предпочитают продавать рыбу перекупщикам, предлагающим им большие деньги. А с теми же нелегалами-скупщиками мы конкурировать не в состоянии. У предприятия слишком большие накладные расходы, связанные с обеспечением природоохранных мер. И вот теперь представьте нашу ситуацию. Мы, выиграв на законных основаниях конкурс, обеспечиваем и оплачиваем природоохранные мероприятия, платим за выделенные нам лимиты, запускаем в озеро мальков, разводим рыбу, а отдачи от этих вложений не видим». К сожалению, такова реальность. Местные браконьеры и их покровители живут только одним днем. Им важно получить деньги сегодня и сейчас, а что там будет дальше, будут у нас в стране работающие предприятия или нет – их абсолютно не волнует. Живут по принципу «После нас хоть потоп». Лишь бы хапнуть.
Наше недавнее прошлое. Год, приблизительно, 1997-й
Для того чтобы побывать в прошлом, как выясняется, совсем не обязательно изобретать машину времени. Достаточно сменить широту и долготу географического местоположения. К примеру, вы рискуете попасть в Каменный век, если окажетесь южней экватора, в Полинезии. С Шардарой в этом смысле проще. От Алматы в своей ментальности она отстает всего на каких-то лет тринадцать-пятнадцать. И здесь же я хочу представить другого моего собеседника, управляющего рыбоперерабатывающим заводом «Серманизова» Юрия Николаевича Гукова, по его собственным словам, нигде ранее, ни на Алаколе, где он проработал долгие годы, ни на Капшагае с таким произволом местных браконьеров не сталкивавшимся. А мы с Юрием Николаевичем едем тем временем на озеро. Здесь нас встречает заводской егерь Вячеслав Петрович Пасенко. Вячеслав Петрович рассказывает: «В борьбе с браконьерами нам помогает охранное агентство. Что позволило значительно сократить их количество. Но в то же время полностью искоренить браконьерство, как явление, не удается. Мы передаем дела в суд, а в суде максимум, что грозит браконьеру, это штраф в 14000 тенге. Наше законодательство лояльно к ним относится. Многие браконьеры задерживаются нами по несколько раз в месяц, имеют неснятое административное взыскание. Но это почему-то не влияет на меру наказания, так как в законодательной норме, по которой браконьер привлекается к ответственности за незаконную добычу рыбы, понятия «повторность» просто не существует. А значит, все повторяется сначала: ловим, оформляем, отпускаем по закону. Могу привести и такой пример. Мы задерживаем браконьера, изымаем у него лодку, а на следующий день к нам приходит инспектор природоохранной полиции и требует отпустить нарушителя, заявляя, что это был его человек. Намекая при этом, что нам еще с ним работать. И попробуй к таким настойчивым «просьбам» со стороны местного начальства не прислушаться. Мешают нашей работе и частые запреты и ограничения на промысел рыбы. Нам запретили ее вылов в декабре, январе, феврале 2009-2010 года. С подачи научных организаций был издан приказ № 454 от 12 августа 2009 г. А потом, когда мы начали разбираться, нам заявили, что произошла ошибка. Выходит, нас лишили права на лов безо всяких на то законных оснований. И при этом даже не извинились. Скоро весь водоем закроется на нерест (с 1 апреля по 20 мая), затем наступят самые жаркие летние дни с температурой почти 500С, когда из-за жары промысел практически останавливается. Фактически мы можем ловить рыбу лишь три месяца в году, с 1 сентября по 1 декабря. А потом опять запрет. И ведь завод все это время несет из-за отсутствия сырья колоссальные убытки. Выходит, о полном освоении лимита на вылов рыбы, за который мы заплатили государству деньги, в существующих условиях и говорить не приходится».
Дохлая рыба
И еще об убытках. Дело в том, что каждую весну, чтобы избежать паводка и затопления домов в Кзылординской области, водники спускают из Шардары воду в Арнасайскую впадину, находящуюся на территории соседнего Узбекистана. А вместе с водой за пределы республики уплывает и рыба, порядка тысячи тонн на каждый миллиард кубометров. А ведь на разведение этой рыбы казахстанская сторона затрачивает свои кровные деньги. И все выходит напрасно? Единственным решением в этом случае может служить установка РЗУ (рыбозагородительных устройств) на самом перепускном шлюзе. Но, увы, дальше разговоров дело пока не движется. Такая же проблема существует и на Кызылкумском канале, где уже существует построенное современное рыбозаградительное устройство (РЗУ). Но и оно не работает. В настоящее время шлюзы на канале подняты и рыба уходит на поля, где гниет и способствует распространению различных инфекционных заболеваний. Когда «белый» бизнес – как нож у горла
И вот здесь, чтобы воссоздать полную картину творящегося на Шардаре беспредела и бесхозяйственности, следует отдельно упомянуть целую касту людей, называемых в народе перекупщиками. Они перепродают рыбу в Россию, в Алматы, скупая ее у местных жителей. Выступая тем самым в роли теневых конкурентов завода. У этих людей очень большие деньги и связи. А у некоторых из них есть и свои нелегальные цеха, на которых работают от десяти до тридцати человек. Причем себестоимость продукции таких цехов, произведенной в условиях высокой антисанитарии, чрезвычайно низкая, по словам Юрия Николаевича Гукова, не превышающая сто тенге за килограмм конечной продукции. Но это и понятно, перекупщикам ведь не надо платить налоги. Поэтому и цену за сданную рыбу они предлагают местным жителям большую. Вот так и получается, что государство в лице президента заинтересовано в развитии цивилизованного бизнеса, аккуратно выплачивающего в казну налоги и бережно относящегося к природным ресурсам. Но некоторые лица из различных силовых структур, вкупе с перекупщиками, заинтересованы совершенно в обратном. Им этот «белый» бизнес все равно, что нож у горла. И на нужды государства им плевать. Поскольку таким бастыкам, «крышующим» браконьеров, своих окладов для поездки на отдых на курорты Таиланда и покупки дорогих иномарок совершенно не хватает.
На чьей стороне наука?
В этот же день состоялся откровенный разговор с учеными, которых представляли заведующий лабораторией Аральского филиала КазНИИР Куанышбай Балымбетов и старший научный сотрудник Аральского филиала КазНИИР Каиржан Жубанов. Задаю вопрос Куанышбаю Балымбетову: – Наука определяет квоту на вылов рыбы. Но в то же время рыбы всегда вылавливается больше установленной квоты. Ведь каждого браконьера не заставишь следовать научным рекомендациям. И тогда природоохранные инспектора идут на предприятия рыбоперерабатывающей промышленности и начинают выискивать излишки. Поскольку за каждым, отдельно взятым браконьером, за каждой бабушкой-старушкой, торгующей рыбой на углу, им ходить нет никакого интереса. Или скажем так – «интерес» слишком маленький, о который не стоит и руки пачкать. Тогда как с завода можно «срубить» хорошую «капусту». Так создается коррупционная схема. Или я не прав? – А что вы хотите от нас? Мы определяем количество рыбы в водоеме и даем разрешение на вылов 30 процентов от него. Чтобы обеспечить дальнейшее воспроизводство рыбы. – Но ведь все равно квота не соблюдается? Более того, такой подход создает откровенные предпосылки для коррупционных правонарушений. Так почему бы его не изменить кардинально? Вообще, может, следует узаконить вылов рыбы в промышленных масштабах только для легальных рыбзаводов и рыбных хозяйств, выплачивающих установленную государством ренту на восстановление биоресурсов? И это было бы справедливо. Пускай они зарыбляют водоемы, закупают малька, но пусть работают легально. Предоставьте же им, наконец, возможность выйти из корруционной сети, в которую вы их загнали. В то же время такие жесткие ограничения на вылов и перевозку в промышленных объемах рыбы точечно ударит по перекупщикам и браконьерам. А то ведь получается, что вы сегодня не тех и не за то бьете? – Да, я понимаю, что нынешняя схема не работает. Но другой пока не существует. Действительно, может легальным предприятиям имеет смысл давать преференции?! Я и не против того, чтобы ужесточить требования к тем же браконьерам и перекупщикам. Пусть даже конфискуя их продукцию. Но другой вопрос – к каждому браконьеру рыбинспектора не приставишь. Причем сегодня такая коррупционная схема имеет место не только у нас на Шардаре, но и на Балхаше, Зайсане, да везде. И пока с этим приходится мириться. Мы отрабатываем в том формате, который нам уже заранее задан.
Как разрубить гордиев узел?
И напоследок мне бы хотелось привести слова Галымжана Жарасова, начальника отдела Шардаринской рыбинспекции, полагающего, что сегодня многие местные жители уже поняли, что лучше работать на легальных основаниях с заводом, чем заниматься незаконным браконьерством. Так лучше и для них, и для их семей. Поскольку при цивилизованном разведении рыбы и вылове ее капроновыми (не китайскими моноволоконными) сетями рыбы в Шардаре хватит не только нынешним рыбакам, но и их детям, внукам и правнукам. Здесь в тесный клубок переплетаются интересы разных спекулянтов, бастыков и перекупщиков. И те же браконьеры для них – как собственные рабы, работающие на арендованных у перекупщиков лодках – «галерах» – за сущий пустяк, за грош, за бесценок. Поэтому сегодня важно разрубить этот коррупционный гордиев узел.
Серик МАЛЕЕВ, фото автора, Алматы – Шардара – Алматы
P.S. Седьмого марта пришло последнее сообщение с Шардары. Там егеря завода совместно с представителями природоохранной инспекции во время очередного рейда по задержанию браконьеров натолкнулись на вооруженное сопротивление. Неустановленные лица открыли по ним огонь из карабина. | |