В предкризисные годы объемы выдачи кредитов предприятиям росли как на дрожжах. Банки активно продвигали кредитные продукты на рынке, а компании с огромным удовольствием их принимали.Конкуренция в сегменте кредитования сделала банкиров весьма сговорчивыми – они постоянно снижали ограничительную планку, а деньги выдавали под любые залоги. Все это было в порядке вещей. Однако кризис все расставил по своим местам, и сейчас банкирам ох как несладко. С началом кризиса значительная часть заемщиков столкнулась с проблемами при обслуживании долгов. Начались дефолты и мучительные попытки реструктурировать задолженности. В итоге средний уровень просроченной задолженности только за один лишь 2008 год утроился – с 6,4 до 18 процентов – по отношению к совокупному кредитному портфелю. Первой реакцией банков стало практически полное сворачивание кредитования. Во второй половине 2009 года корпоративное кредитование ожило, но по итогам года объем выданных кредитов компаниям по сравнению с 2008 годом вырос лишь на 0,3 процента (даже с учетом значительных государственных вливаний), что по сути означает глубокую стагнацию в данной сфере. К этому времени существенно изменились требования к залогам. Сворачивание кредитных линий еще больше ухудшило положение тысяч предприятий, лишившихся возможности привлекать финансирование для погашения прежних обязательств. Те кредиты, которые все-таки удавалось получать компаниям, оказывались существенно дороже. Так, к примеру, девелоперские и розничные компании до кризиса брали кредиты под 13–14 процентов годовых в валюте и 17–18 – в тенге. С началом кризиса стоимость денег для них возросла до 18–20 процентов в валюте и 23–25 процентов в тенге. Понятно, что кредитоваться по таким ставкам не может себе позволить ни один легальный бизнес, что в итоге и привело к серьезному снижению уровня кредитования во всех секторах экономики. Сегодня объемы кредитования предприятий постепенно начинают расти. В целом по рынку происходит постепенная либерализация требований к заемщикам, что проявляется как в упрощении условий получения кредитов, так и в снижении ставок до прежних 15–16 процентов годовых в тенге. Удлиняются и сроки кредитования, снижается планка по оценке стоимости обеспечения залога… Однако до полного оздоровления системы еще далеко. В свою очередь ситуацию в сфере корпоративного кредитования накаляют и залоговые активы, доставшиеся банкам в процессе кризиса, которые продолжают отягощать балансы кредиторов. Банки боятся выдавать новые займы, пока не урегулируют вопросы с управ-лением залоговым имуществом. Но вечно так продолжаться не может. Похоже, банкирам пора принимать решения о том, что делать со всем этим залоговым богатством. Вот только сделать это, похоже, не так-то просто. Вопросы, связанные с залогами, крайне неприятны для отечественных банков. Мы обратились за комментариями в некоторые из них. В лучшем случае получили отговорки шаблонными фразами, в худшем – ничего. На правах анонимности член совета директоров одного банка пояснил: – Многие банки, мягко говоря, в шоке от свалившихся на них залогов. Никто толком не знает, как выпутываться из положения. Поэтому чаще всего в банках стараются не комментировать эту тему. Вы даже не представляе-те, скольким заемщикам мы вынуждены были пойти навстречу и реструктурировать их кредиты, лишь бы не связываться с залогами. Но портфель все равно скопился изрядный. И что с ним делать – непонятно. Другими словами, то, что в тепличных условиях выглядело элементарным (дефолт – изъятие залогов – реализация на рынке), превратилось в массовую проблему. Большая часть залогового имущества – это недвижимость, а этот товар с докризисных времен потерял не менее 50 процентов рыночной стоимости. – Помимо недвижимости, к банкам отходило и движимое имущество (автомобили), нематериальные активы (акции, ценные бумаги), доли бизнеса, драгоценные металлы, ювелирные украшения, антиквариат. Но такие залоги оказывались в распоряжении банков куда реже. Вот и выходит, что более 70 процентов залогового имущества двадцати крупнейших казахстанских банков приходится на недвижимость, – говорит директор департамента ИФ AIB Дмитрий Евдохин. Эксперты признают: от изъятия залогов банки проигрывают намного больше, чем выигрывают. За исключением редких случаев, когда актив действительно имеет высокую ценность. Однако таких залогов, как оказалось, было взято очень мало. – Получение залога вместо возврата кредита – это для нас крайняя мера, на которую мы идем лишь в самых тяжелых случаях, когда уже не можем иным образом урегулировать проблемный кредит, – говорит руководитель коллекторской компании Рашид Ахметов. Причины очевидны. В нынешних условиях вообще трудно продавать что бы то ни было по справедливой цене. А попытка «придержать» залоги в ожидании лучшей конъюнктуры означает новые затраты и риски. По оценкам финансовых аналитиков, лишь 5 процентов задолженностей разрешаются посредством изъятия залога. – Изымая залоги, банки принимают на себя определенные риски, возникаю-щие, например, в процессе банкротства заемщика, – подчеркивает председатель Национального совета по развитию инвестиционного климата Алмас Калабаев. – Я знаю несколько примеров, когда компания, объявляя себя банкротом, выводила банки из основного списка кредиторов. И здесь, конечно, вопрос в несовершенстве нашего законодательства. Схема проста: руководство компаний вводило фиктивных кредиторов, например акционеров, а банки просто ничего не получали. Некоторые эксперты уверены, что пик «отъема» собственности у несостоятельных заемщиков уже миновал. Наиболее активно этот процесс проходил в начале-середине 2009 года. Сейчас такие сделки редки, и заемщикам в большинстве случаев удается договориться с кредиторами. Некоторые даже считают, что банки фактически уже забрали все, что хотели. И далее эти процессы не будут обостряться. Правда, наблюдатели не исключают, что у многих заемщиков проблемы продолжают копиться как снежный ком. Однако кредиторы пытаются закрывать на это глаза в надежде на рост экономики, который позволит корпоративным клиентам банков преодолеть финансовые неурядицы и все-таки расплатиться по долгам. Но возникает и другой вопрос. В некоторых случаях банки фактически могут претендовать на бизнес. Речь идет о рейдерстве, и многие предприниматели этого опасаются всерьез. Примеров, правда, пока нет. Во всяком случае, тех, которые бы предали огласке. Непосредственно в банках по этому поводу, естественно, придерживаются стандартной точки зрения. – Мы являемся специалистами в банковском бизнесе, а не в строительстве, например, или в какой-либо иной области, – говорит менеджер по работе с несостоятельными должниками одного из банков Валерий Ким. – Поэтому, собственно, бизнес нам не нужен, нам нужно вернуть свои деньги, и для этого есть несколько способов. Но ни одним из них нельзя назвать рейдерство. Даже если мы, предположим, забрали бизнес, то продажа – самый выгодный для банка способ распорядиться залоговым имуществом. Не зря в течение 2009 года эксперты ожидали выброса на рынок недвижимости залоговых активов по крайне низким ценам. Однако инвесторам, желавшим поживиться на таких распродажах, ничего не перепало. – Банки не были готовы расставаться с недвижимостью или долями в бизнесе по низким ценам. Нам поступали предложения продать активы за «пять копеек», но мы и наши коллеги на такие сделки не шли, рассчитывая дождаться хотя бы какого-то роста цен, чтобы после продажи погасить кредит заемщика, – продолжил свою мысль Валерий Ким. – Банк всегда в первую очередь пытается продать заложенное имущество по стоимости не ниже связанного займа. К сожалению, сегодня это можно сделать лишь в случаях, когда кредит был выдан со значительным дисконтом к стоимости актива – не менее 30–50 процентов. Учитывая, что рыночная стоимость в большинстве случаев упала на сопоставимые значения, текущая стоимость актива позволяет, как минимум, обеспечить возврат суммы основной задолженности. При этом большая часть кредитов выдавалась с дисконтом 15–30 процентов, а цена в ряде случаев упала до 70 процентов и более. В результате образуется текущая потеря в размере от 20 до 50 процентов от суммы займа. На такие потери банки идти не готовы. Потому и выжидают. Однако рано или поздно все эти активы устремятся на рынок.
Евгения МИХАЙЛОВА, Алматы | |