Эта фраза принадлежит Антуану де Сент-Экзюпери. И написана она в те годы, когда после знаменитых пыльных бурь 30-х в США появился интерес к почвозащитным системам земледелия, а в 1943 году была издана знаменитая среди агрономов книга Фолкнера «Безумие пахаря». Но только резкое повышение цен на энергоносители в первой половине 90-х прошлого века вынудило аграриев двух американских континентов и Австралии вплотную заняться разработкой и внедрением нулевых технологий в растениеводстве. Их суть в формуле «посев и уборка» при полном отказе от промежуточных механических обработок. Сегодня эта технология в мире применяется почти на 100 миллионах гектаров. Под нее созданы машины и гербициды, которые производители активно продвигают в страны с крупной аграрной экономикой. В том числе и в Казахстан.
Месяц назад в Костанай прибыла команда австралийских менеджеров во главе с президентом Международной консалтинговой компании Яном Сноу Кином.
Пугало из плуга
С собой самолетом парни от австралийской сохи привезли полтонны великолепной стали – рабочие органы посевных комплексов. Директор Костанайского НИИ СХ Валентин Двуреченский выступил в роли модератора встречи гостей не только с местными аграриями – к ней проявили интерес агрономы крупных зерновых компаний Челябинской и Курганской областей России, которые постоянно консультируются у Двуреченского. И не случайно: полгода назад Ян Сноу Кин уже познакомился с полями НИИ и Костанайского района. И вынес вердикт: живая земля только на полях профессора Двуреченского, остальная или мертвая, или сохраняющая едва заметные признаки жизни. Тогда он и пообещал провести обучающий семинар для широкой аудитории. Ян Сноу Кин первым взял быка за рога: на своей ферме он давно отказался от плуга. На слайдах – нулевая технология через 7 лет после внедрения. За вегетацию выпало 90 мм осадков. Норма высева семян на гектар – 40 килограммов при междурядьях в 40 сантиметров. Урожайность гектара – 38 центнеров зерна. Поля с нулевой технологией – через 11 лет. Осадков за вегетацию – 100 мм. При тех же параметрах сева. Урожайность гектара – 45 центнеров. Это означает, что биоценозы в почве полностью восстановились и работают на воспроизводство ее плодородия. Урожайность растет без минеральных удобрений, а применение гербицидов сократилось в 15–20 раз от их использования на всей площади в первые 5 лет перехода на нулевую технологию. В доказательство видеоролик работы опрыскивателя со спрей-детекторами на широкозахватной штанге. После 5 лет сплошных обработок на полях выживают отдельные и самые стойкие сорняки. Детектор их фиксирует и поражает точечным ударом спрея. Отсюда и сумасшедшая экономия средств на гербицидах. Австралиец категорически не согласен с нашей нормой высева в 140 килограммов семян на гектар и шириной междурядий в 23 сантиметра. Загущенные всходы вынуждены вести борьбу за дефицитную влагу, теряя в развитии. А применяемые сплошь и рядом стрельчатые лапы культиваторов и сеялок создают каменную подошву, которую прорастающие семена пробить не в силах. Корневая система начинает формироваться по горизонтали в иссушенном слое почвы, хотя продуктивная влага находится на глубине 20–30 сантиметров. Отсюда и урожайность полей с традиционной технологией: в 2–3 раза меньше нулевой. Такие поля есть и в Австралии. С одной стороны, консерватизм их хозяев, с другой – отсутствие выдержки и терпения: нулевая начинает приносить результаты через 5–7 лет, а кушать хочется сегодня. Ян Сноу Кин уверял своих слушателей, что природно-климатические условия запада Австралии и севера Казахстана абсолютно схожи, но вопросы костанайских аграриев поставили его в тупик. Например, характеристики сортов пшеницы, которую он выращивает. Уже после встречи корреспонденту «Литера» удалось выяснить, что срок вегетации заокеанской пшеницы – 120 дней: там нет зимы. Для нас оптимальный срок вегетации на месяц меньше: промежуток между июньской засухой и сентябрьскими заморозками. Кустистость – от 8 стеблей, семена мелкие: отсюда ширина междурядий и норма высева. Хотя сермяжная правда есть: нормой высева в 140 килограммов семян на гектар мы пытаемся подстраховать низкую всхожесть. А это – сбой системы: 20 лет назад каждый совхоз имел в штате агронома-семеновода. Сегодня нередки случаи, когда полицейские, гинекологи, чины из столичных министерств и прочие «крестьяне с асфальта» засевают поля товарным зерном с элеватора. А то и вовсе пишут заявки на семена пшена и перловки. Правая рука Валентина Двуреченского – агроном базового хозяйства НИИ «Заречное» Владимир Черненко в нынешнем засушливом году на нескольких полях снизил норму высева до 95 килограммов на гектар и получил с каждого по 18 центнеров зерна при средней урожайности по хозяйству в 12 с небольшим центнеров. Но Черненко – настоящий агроном, а «Заречное» – производитель элитных семян. Не стали открытием и анкерные сошники австралийских сеялок: Валентин Двуреченский еще несколько лет назад получил патент на аналогичные, а на одном из заводов Костаная налажено их производство. Единственное, в чем они уступают заокеанским – в качестве стали. Зато открытием стал сошник в паре с диском, способный находить влажный слой почвы на глубине до 20 сантиметров, при этом над семенами остается слой в 3–4 см. Наши земледельцы прекращают сев, когда влага уходит ниже 8–10 см. Пятый туз в австралийском рукаве не замедлил появиться после семинара: костанайским аграриям предложили покупать австралийские сеялки по цене 156 тысяч долларов США – на 28 тысяч «зеленых» дешевле, чем в Австралии для своих фермеров. Но это цена при условии приобретения не менее 10 сеялок. Плюс 17 тысяч за контейнер, в который вмещаются 2 сеялки. Бункер для семян стоит 70 тысяч долларов, но на первых порах можно обойтись теми, что уже имеются. Разговоры о новых технологиях свелись к продвижению своих товаров и услуг на необъятный казахстанский рынок. Видимо, прав был аким области Сергей Кулагин, который довольно буднично предложил парням от австралийской сохи взять шефство над засушливым Жетигаринским районом с его щебенчатыми почвами, на деле доказать преимущества технологии и посевных комплексов. Гости пообещали подумать.
Пророки и пороки
История земледелия – клубок технологических противоречий. Только с начала освоения целинных и залежных земель можно насчитать больше десятка технологий, авторы которых сулили манну небесную. Начиная с травопольной системы академика Василия Вильямса, которая в приближении сильно смахивала на крестьянский перелог. Крестьянин лет 5 засевал одно и то же поле, плодородие почвы иссякало, и поле оставлялось под залежь – в перелог. Распахивался новый клин, и история повторялась. Наш пращур возвращался на отдохнувшую залежь. Академик перелог усовершенствовал: посевы зерновых перемежались полосами многолетних трав. Почему ими? – Многолетние травы имеют мощную корневую систему, – поясняет директор Костанайского НИИ СХ Валентин Двуреченский, – она – пища для населяющих почву микроорганизмов, которые и делают ее живой, плодородной. В чайной ложке плодородной почвы – 2 миллиона микроорганизмов и бактерий! А теперь информация к размышлению: в первые целинные годы мы выпахивали с гектара до 25 тонн этой самой пищи. Из года в год. Сегодня на полях с традиционной технологией – будь то плуг или глубокорыхлитель – мы не набираем и 4 тонн! Откуда взяться жизни в почве? Минеральные удобрения? Да, они могут на короткий срок обеспечить растение азотом, фосфором, калием и несколько сократить потери гумуса. Но… действующего вещества в них 30–40 процентов, остальное – мертвые шлаки, которые, кроме вреда, почве ничего не приносят. И разбазаривание гумуса продолжается. За последние полвека разбазарено больше половины из того, что природа создавала тысячи лет. Если так будет продолжаться и дальше, мы оставим нашим внукам бесплодную пустыню… Патриарх целинной нивы не преувеличивает, предрекая пустыню. Полвека назад, распахав отвальными плугами в Казахстане, Сибири и на Урале 42 миллиона гектаров целины, мы получили грандиозный «пыльный котел». Лесополосы и придорожные кюветы, заборы совхозных поселков тонули в черных барханах – в гумусе, который черные бури снесли с полей. Принадлежность гумуса к территории определяется по кремнию. По нему гумус северного Казахстана был обнаружен в Антарктиде. Безумие пахаря повторилось в гораздо большем масштабе, чем было описано Фолкнером – в планетарном. Между тем мы в очередной раз наступили на банальные грабли. Причем на собственные. В середине XIX века распашка степей на юге России обернулась интенсивной эрозией, пересыханием почв и масштабными потерями гумуса. Последствия проанализированы в книге основоположника отечественного почвоведения Василия Докучаева «Наши степи прежде и теперь», изданной в 1893 году. Спустя 6 лет в Киеве издается книга русского агронома Ивана Овсинского «Новая система земледелия». Суть системы: обработка земли не глубже 2 дюймов (5,8 см). Глубже – уничтожается сеть канальцев для прорастания корней. Свою теорию Овсинский подтвердил практикой: в засухи он получал стабильные урожаи. В 1909 году кафедра агрономии Киевского университета предала идеи Овсинского анафеме, объявив его книгу полной путаницей и чепухой. А его урожаи в засушливые годы – последействием предыдущей глубокой вспашки отвальным плугом. Украинские переселенцы увезли идеи Овсинского в Канаду, и рожденная на Полтавщине технология стала канадской. История имеет свойство повторяться. В 1954 году полевод из Курганской области Терентий Мальцев с трибуны Всесоюзного совещания передовиков сельского хозяйства обнародовал свою теорию: «Увеличивающийся урожай будет сам увеличивать плодородие почвы». Его освистали и обозвали фантазером. Но Мальцев оказался упрямцем: создал свои орудия обработки почвы на те же 2 дюйма, что и Овсинский. Лишь раз в два года паровое поле рыхлилось на глубину пахотного горизонта. Он стал получать урожаи в годы, когда соседи даже семян не собирали. Институт микробиологии направил в колхоз «Заветы Ленина» молодого сотрудника Игоря Вострова, который 5 лет ходил по полям Мальцева и по просьбе полевода рассказывал, «как живет его скотинка». Так Терентий Семенович именовал микробы, бактерии, грибки и прочие организмы, дающие почве жизнь. Вернувшись в Москву, Востров защитил кандидатскую и… исчез из науки на 30 лет. Причина – в теме диссертации: рациональное использование микроорганизмов для повышения плодородия почвы. Молодой ученый доказал, что в ее 6-сантиметровом слое биологические процессы идут в 24 раза интенсивнее, чем на глубине от 14 см, с которой плуг переворачивает пласт. Отсюда вред пахоты. Диссертация опровергала догмы, которыми кормилась армия академиков. А потому в печати она появилась лишь 20 лет назад, когда было не до судеб почв – на земле заколосились доллары. «Съели» академики и народного академика Мальцева: выпуск его сельхозмашин был прекращен, технологию назвали ошибочной, а Курганская область, собиравшая с гектара по 19 центнеров зерновых, скатилась до 8. А история повторяется: в середине 60-х на трибуну выездной сессии ВАСХНИЛ в Целинограде выходит агроном с Полтавщины Прокопий Золотарев. И заявляет: «Чтобы получать хорошие урожаи зерновых, землю не надо ни пахать, ни лущить, ни культивировать, ни бороновать – надо только сеять и убирать урожай». Освистали, захлопали, затопали. Но прежде чем сойти с трибуны, Прокопий Тихонович обратился к президиуму: «Товарищи академики, доктора наук! Почему сплошь и рядом бывает так: пшеничное поле заросло молочаем, осотом, овсюгом, а рядом, на целине, ни одной молочаины, осотины, овсюжины? Семена этих сорняков разносятся на десятки километров. Значит, они есть и на целине. Так почему они не прорастают на нетронутой почве?» Ответ был дан на следующий день: Золотарева сняли с работы, сеялки его конструкции раздавили трактором, завели уголовное дело. Дело потом замяли – урожайность на полях Золотарева оказалась намного выше, чем у соседей.
Гумус вне закона
В переводе с латыни гумус – земля, почва. Плодородная почва, обеспечивающая растения не только основными элементами питания (азот, фосфор, калий), но и создающая структуру проницаемости для воды и воздуха, влагоемкость. В метровом слое одного гектара черноземов от 390 до 709 тонн гумуса. Каштановые почвы – вдвое меньше. Дерново-подзолистые – всего-то около 100 тонн. Данные 30-летней давности, когда гумус именовали «мощным геохимическим аккумулятором преобразования солнечной энергии». И стали понимать: без постоянной подзарядки аккумулятору не прожить. Подзарядка обеспечивалась на государственном законодательном уровне. Что мы получили в наследство от целины? По данным Кустанайского филиала института «Акмолагипрозем», на начало 90-х из всех пахотных земель Кустанайской области 71 процент занимали слабогумусированные почвы (менее 4 процентов гумуса); 27 процентов – малогумусные (менее 6 процентов); и лишь 2 процента земель со средним содержанием гумуса. Из 4,3 млн га пригодной для земледелия нивы. Не густо. Что имеем сегодня? Внятного ответа на этот вопрос нет, но с большой долей вероятности можно предполагать, что деградация почвы только увеличилась. Об этом можно судить по среднемноголетним показателям качества собираемого зерна – оно падает. Рост урожайности? А кто сказал, что она растет? 5 лет назад публично признали: прежние рулевые области приписывали по 2–3 центнера зерна на гектаре. Ежегодные приписки 2–3 млн тонн зерна по стране стали такой же нормой, как 10 процентов отката при проведении госзакупок. Вот и нынче, несмотря на засуху, область собрала на круг более 8 центнеров зерна. В сравнимом 1975 году получили по 2,7. За счет чего рывок? За 5 лет закуплено современной техники на 80 с лишним млрд тенге. Вроде бы внушительно. Вот только доктор технических наук, директор местного филиала КазНИИМЭСХа Владимир Астафьев утверждает, что из этой техники лишь половина соответствует условиям работы в Казахстане и нашим стандартам. Остальная или технически ненадежна, или допускает брак. Есть еще влагоресурсосберегающие технологии, по которым в области засевается три четверти нивы. Минувшим летом корреспонденту «Литера» довелось пересечь по диагонали землевладения очень известного и авторитетного в области агронома и руководителя крупного хозяйства. К своему удивлению, я обнаружил только изрядно заросшие сорняками механические пары. С чахлой и изреженной пшеницей по соседству. Накануне уборки урожая довелось увидеть «крестьянские» поля бывшего директора совхоза и бывшего акима района, на которые без слез нельзя было смотреть – никаких сберегающих технологий. Посеяно по осенней зяби с механической предпосевной обработкой. В итоге – семян не собрали. В ноябре проехал три самых плодородных района от Костаная до казахстанско-российской границы. Обочь трассы только черная отвальная зябь. Ни одного намека на химпар. Его я видел только на полях Валентина Двуреченского. А это 4000 гектаров. Безусловно, по новым технологиям пытаются работать во многих районах. В Карасуском районе вообще ими занялись 12 лет назад. Но в любом случае на три четверти областной нивы они не тянут. Их натягивают. – Сложилось порочное мнение, – говорит Валентин Двуреченский, – что нулевая технология дает быструю прибавку урожая. Два-три года попробовал, результат не получил – повод охаять. Но отдача появляется лет через 5–7, а биоценоз почвы и вовсе восстанавливается лет через 10. Восстанавливается ее плодородие, ради чего и стоит поступиться сиюминутной выгодой от урожая… Поступиться может далеко не каждый. Подозреваю, большинство. Ибо беспощадную эксплуатацию плодородия земли можно сравнить с рабством. Но людей из рабства иногда вызволяют. Кто вызволит землю? В России есть федеральный закон «О государственном регулировании обеспечения плодородия земель сельхозназначения». Принято соответствующее постановление правительства РФ. Действуют федеральные целевые программы повышения плодородия почв. Год назад президент Украины подписал закон «О сохранении плодородия почв». Если в Казахстане нет таких законов, значит, это кому-то нужно…
Владимир КАТКОВ, Костанайская область | |