Провозглашенная в понедельник программа по развитию языков на 2011–2020 годы выглядит довольно продуманной. Взвешенно и размеренно, шаг за шагом научить все население говорить на казахском языке, сохранив при этом русский и внедрив английский, – амбициозно, но вполне реально.И рецепт как будто найден – всего только и нужно сделать владение государственным языком «престижным и модным». Только как? Проблема развития государственного языка, его повсеместное внедрение и популяризация уже не первый год остается одной из самых дискутируемых тем в казахстанском обществе. Над тем, как научить людей говорить по-казахски, бьются политики, эксперты, журналисты, педагоги. Креативным идеям, казалось бы, нет конца, но проблема все еще остается актуальной. Реальную потребность в знании государственного языка, как ни печально, ощущают сегодня разве что государственные служащие. Многочисленные «инновационные обучающие программы», такие как презентованный этой весной «Языковой портфель госслужащего», отвечают всем стандартам и требованиям изучения языка. Им не хватает только одного – мотивации потенциальных учеников. Двигателем на пути к изучению государственного языка для населения мог бы стать информационный голод, считают эксперты. Если бы сводки последних новостей передавались с места событий в республику на казахском языке, то многие, желая знать, что происходит в мире, стали бы его изучать, полагает политолог Нурлан Еримбетов. – Сегодня человек живет новостями. Первый шаг к тому, чтобы у людей была потребность в знании казахского языка, – сделать так, чтобы казахские журналисты передавали новости на казахском языке со всех точек мира. Когда мне будут рассказывать о событиях в других странах, о международных конфликтах, войнах, цунами, катастрофах, рок-фестивалях с места событий на казахском языке, то я буду стремиться узнать эти новости. В первую очередь через изучение государственного языка, – считает эксперт. По его мнению, те миллиардные средства, которые «тратятся на издание учебников и открытие классов», эффективнее было бы направить на повышение уровня казахскоязычной прессы, разослав «по всему миру наших журналистов». А средства предусмотрены немалые. В 2008 году из госбюджета на развитие государственного языка выделялось 5 млрд тенге, почти столько же было предусмотрено на 2009 и 2010 годы. Об итогах освоения выделенных средств можно узнать из отчетов Минкультуры. Для подогрева интереса населения к изучению языков, поощрения активистов в этой сфере и создания действенных стимулов ответственным ведомством проводятся конкурсы и соревнования на знание языков, разработку лучшего учебного пособия и прочее. Особо убедительно на первый взгляд звучит отчет о том, что «обеспечен планомерный рост количества центров обучения государственному языку». В 2009-м их стало аж 93. Это, конечно, в два раза больше, чем годом ранее, и тем не менее все еще сложно представить, каким образом эти 93 центра должны обучить языку все население? Если отнять от общих 16 млн граждан те 60 процентов, которые, по словам министра культуры Мухтара Кул-Мухаммеда, государственным языком уже владеют, то оставшиеся 40 процентов, а это 6 млн 400 тысяч человек, должны обучаться в языковых центрах в группах почти по 69 тысяч человек… Возникает и другой вопрос: почему финансовые вливания не приводят к результатам? На языковой проблеме сегодня существуют бесчисленные организации, предоставляющие услуги по изучению государственного языка, казахскоязычные интернет-проекты, НПО, якобы озабоченные проблемой развития казахской языковой среды. Но КПД их деятельности остается высоким только в отчетах. К слову, автор этих строк также готов был приобщиться к языку номадов и даже оплатить услуги репетиторов. Но, увы, в трех центрах не проявили должного внимания. Их представители пообещали перезвонить, однако звонка до сих пор не поступило. Такое положение дел заставляет задуматься о рациональном расходовании бюджетных средств. Другая мысль почему-то обращена к рынку. В конце концов английский язык учат не потому, чтобы выглядеть образованным человеком в глазах окружающих. Сегодня это деловой язык, владея которым можно заработать деньги. Может быть, такую же роль должна играть казахстанская экономика? Конечно, к нам едут работать даже китайцы, но при этом они учат не казахский язык, а русский. Поскольку свой бизнес делают на рынках городов. В то время как родная стихия государственного языка – казахстанские аулы. Вы скажете, что это не Манхэттен, который побуждает говорить по-английски, и не ошибетесь. Престижность казахстанского языка, наверное, следует начинать с сельских районов, где нужно развивать деловую активность. Научить бизнесмена чему-либо можно только в том случае, если он поймет, что сможет получить еще большую прибыль. На деле знание государственного языка бизнесу дивидендов пока не приносит. Аналогичная ситуация касается и квалифицированной рабочей силы, которая не покидает города и вместо овладения казахским языком постигает азы английского. Этот язык считается высокодоходным. Такова объективная реальность – лучшим стимулом для современного человека была и остается прибыль. Так стоит ли изобретать велосипед, выдумывая все новые низкоэффективные пособия по изучению казахского языка? Или лучше использовать рыночные инструменты? Например, такой гибкий и мобильный рычаг, как малый и средний бизнес, который приживается везде, где имеются благоприятные условия. Если отталкиваться от приведенных министром Кул-Мухаммедом данных о доле граждан говорящих по-казахски, то надо полагать, что большая их часть проживает в аграрных районах страны. А теперь посмотрим, сколько объектов МСБ представлены на селе. Основная их доля сконцентрирована в городах Астана и Алматы, тогда как в регионах, за исключением самой густонаселенной Южно-Казахстанской области, показатели низкие. К примеру, в Западно-Казахстанской области, по данным статагентства, в 2008 году функционировало 1639 предприятий малого предпринимательства, в Алматы их было в десять раз больше – 16 108. Если бы субъекты малого бизнеса «выехали» за пределы крупных городов, то это не только способствовало бы решению проблем безработицы и внутренней миграции, но и помогло бы частично решить языковую проблему. Поскольку работа в сельской местности уже предполагает знание языка древних кочевников. С другой стороны, здесь дешевая и неприхотливая рабочая сила, которая делает бизнес конкурентоспособным. От государства требуется создание благоприятных условий для предприятий, инфраструктуры и средств коммуникаций. Получение государственным языком статуса языка бизнеса автоматически сделает его востребованным и популярным. Именно об этом говорят и эксперты, считая повышение конкурентоспособности самого казахского языка единственным решением языкового вопроса. Но начинать нужно с себя, уверен Нурлан Еримбетов. Конкурентоспособными должны стать люди, нация, а остальное придет. – Когда конкурентоспособность казахов будет высокой, тогда можно будет говорить о престижности владения казахским языком. Здесь не надо лукавить и обманывать себя. Все казахское будет востребовано тогда, когда оно станет престижным. То есть когда ассоциироваться с казахом будут слова «образованный», «умный», «хорошо воспитанный», «спортивный», – говорит эксперт. Бороться со стереотипами призвал и глава культурного ведомства, который не стал скрывать, что «в советское время и даже иногда сейчас общение на казахском языке считается признаком отсталости». А теперь следует нейтрализовать эти негативные стереотипы и сформировать понятие, что знание казахского языка – признак успешности, свободы, совершенства и профессионального преимущества в нашей жизни. Жизнь показывает, что это так. Основным инструментом поставленной задачи, считает Кул-Мухаммед, должно стать «формирование престижного образа носителей госязыка, популяризация его как семейной ценности, преимущества владения казахским языком, закрепление позитивного образа в общественном сознании через механизм PR– технологий». Идея кажется весьма перспективной. Главное, прежде чем развернуть масштабную пиар-кампанию, необходимо изучить потребности и психологию целевой аудитории. Нынешнее поколение молодежи не помнит советского строя, они – дети рыночной экономики, необходимость конкурировать понятна им с детства. Новой генерации казахстанцев не нужно объяснять, какую огромную роль в построении успешного будущего играет образование. Все, что нужно – это возможности. Как возможность доступного и качественного образования, так и ее реализации. Если люди увидят, что владение казахским языком открывает перед ними новые перспективы, то есть существенно повышает их конкурентоспособность в пределах страны, то других стимулов и выдумывать не надо.
Екатерина БОЛЬГЕРТ, Алматы | |