| Степные дневники | Название книги «Адольф Янушкевич» ни о чем не говорит, следовательно современную молодежь не интересует. Но если читатель под этим заголовком увидит набранное мелким шрифтом: «Дневники и письма из путешествия по казахским степям», то наверняка возьмет в руки и перевернет несколько страниц.Появлению этой книги мы обязаны Ф. Стекловой – преподавателю КазГУ. Судьба книги необычна. Она вышла сто пятьдесят лет назад и была известна только узкому кругу лиц. После долгих поисков в ее руки попадают эти дневники А. Янушкевича, которые ранее не упоминались ни в одном библиографическом справочнике по истории Казахстана, не были известны до 1966 г. ни русским, ни казахским историкам. Эти «Дневники…» были переведены Ф. Стекловой с польского на русский язык и выпущены в 1966 г. издательством «Казахстан» тиражом 7900 экз. по тому времени самой низкой стоимостью 56 копеек. Однако в казахстанской периодике я не увидел ни отзывов, ни реплик на эту книгу и на мысли, высказанные А. Янушкевичем. Очевидно, что в период Власти Советов отзывы об этом издании не соответствовали господствовавшей тогда идеологии. Подробную биографию А. Янушкевича, очевидно, не стоит рассказывать. Он как один из участников восстания за независимость Польши от Российской империи был сослан в Сибирь. С 1841 года служил в канцелярии Сибирского управления «Сибирскими киргизами». Здесь и познакомился с казахским языком, ездил по казахским степям и стал секретарем комитета «по уложению проекта киргизского права». В 1846 г. он в составе экспедиции, возглавляемой пограничным начальником генералом Вишневским (тоже поляком) прибывает через Семипалатинск – Аягуз на берег реки Лепсы для встречи с руководителями пяти родов (Большой орды): Албанов, которыми управлял Хаким Кирлана сын; Суанов – Адамсат Ибак; Дулатов – Али Адылев; Уйсунов – Абаком Мансар-люна Адыла; Джалаиров – Сюк, Бейбут и Кентукины. Это место встречи (ныне – Лепсинск), в те времена называлось Шџбар аѕаш-ой жќйлќу. Предыстория этой поездки изложена у самого А. Янушкевича так: «В мае 1846 г. в Омск приехал посол Большой орды и передал просьбу пяти племен о принятии их в российское подданство. Посол ссылался на ряд причин, в частности говорил о желании жить мирно, избегать междоусобных раздоров и пользоваться привилегиями, которыми пользуются казахи Средней орды, ранее вошедшие в российское подданство. Уйсуны и до этого выражали подобные желания. Еще в 1826 году султан Сюк, сын хана Аблая, входил в сношение с Россией. Однако из-за наличия имеющихся разногласий между султанами родов Петербургский двор решил все оставить in status qwo». Однако на этот раз С-Петербург решил в Омске готовить экспедицию для мирных переговоров с лидерами Большой орды. Направляя оную, Россия на забывала пословицу: «Хочешь мира – готовься к войне». На время переговоров были стянуты казаки с Кокбектинских, Аягузских и Каркаралинских пикетов, подготовлены конная артиллерия, табуны коней, верблюдов, юрты. Были вызваны из трех округов старшие султаны, чтобы они с вооруженными отрядами своих киргизов поспешили соединиться с российским отрядом, которым командовал генерал Вишневский. Далее А. Янушкевич пишет: «Став с этими силами на теперешней границе Российского государства, мы не только сможем показать киргизам во всем блеске его мощь, придать больший вес дипломатии во время конгресса, но даже оппонировать самому Кенесары и, если потребуют того обстоятельства, вышвырнуть его за последнюю из семи рек». Очевидно, читателю нет необходимости разъяснять, в каких условиях было принято «добровольное» присоединение Старшего жуза казахов к России. Итак, здесь 4 июля 1846 г. (23 июня по старому стилю) у реки Лепсы и Аѕыныћатты в урочище Шџбар аѕаш-ой жќйлќу был заключен и подписан исторический договор, где говорится о том, что «Большой орды султаны и бии родов дулатовского, абдановского, сиванского, чапрашевского и джалаирского единодушно пришли к ряду постановления («к ряду» имеется ввиду условия присоединения к России. – Авт.), в том числе в «будущее время обязуются не делать между киргизами Средней орды противозаконных поступков барантов (барымты. – Авт.), грабежей и краж и свято сохранять заключенную дружбу и мир между обоими народами» (Ф. Вратновский. Жизнь Янушкевича, т.2., стр.144).
Во время этого съезда на реке Лепсы обсуждался еще один вопрос о мятежном султане Кенесары Касымове. А. Янушкевич пишет: «Пришли к тому, что помощи против Кенесары они не обещают, но поручились, что с ним не соединятся… Стало быть – мир и вся наша экспедиция закончилась без кровопролития». Это и нужно было российской дипломатии. Самое главное, надо было нейтрализовать Большую орду. Эта цель была достигнута. Ясно было, что для осуществления этих мероприятий были приглашены ага-султаны, султаны, бии и известные люди двух жузов: Среднего и Старшего. Янушкевич беседовал со всеми, кто принимал активное участие в этом историческом «конгрессе». Находясь среди казахов, он питал пристрастие к народному творчеству, легендам, песням, сказаниям и с удовольствием записывал их в свои дневники. Живо и непринужденно ведет он свой рассказ об айтысе между двумя певцами – Орынбаем и Джанаем. С уважением говорит о старом, всеми забытом поэте Тюбеке. Он записал рифмованные стихи слепой поэтессы Джазык, весьма нелестно отзывавшейся о царских чиновниках и султанах своего племени. Ярко, красочно описывает он байгу, устроенную 5 июля 1846 г. в честь присоединения пяти племен Большой орды к России. Революционер, участник польского восстания 1830–1831 гг., он с сочувствием отмечает бесправие и бедность казахского народа, злоупотребления властью российских чиновников. Небольшой пример на первых переписях населения и скота Среднего жуза: «Прилетая, окруженный казаками чиновник повергал в страх все окрестности и не брезговал никакими способами вымогательства». Один из этих грозных чиновников получил титул «Камчамайор». «При всяком случае – была камча, падавшая на плечи не только простых киргизов (казахов), но и людей достойных, волостных управителей и старшин». Он также пишет о толмачях (переводчиках), которые не столько помогают аборигенам (местным жителям), а больше думают о своих барышах. У А. Янушкевича осталось много хороших воспоминаний о казахах. Конечно, идеальных людей нет. Тем не менее он пишет: «Я все более убеждаюсь в том, что у киргизского (казахского) народа большие умственные способности. Что за легкость речи, как умеет каждый объяснить свое дело и мастерски отбивать доводы противника. Даже у детей разум развивается быстро». Среди тех, с кем виделся А. Янушкевич, вместе разбирал спорные дела, вел беседу на разные темы, он выделяет многих деятелей: султанов, ведущих свое родство от самого Чингисхана, биев, волостных, богатых и бедных, деловых и не очень. С большой симпатией относится он к простым пастухам, или, как он их называет, «номадам», находит у них богатые природные задатки, хотя видит и свойственные им недостатки. Я хочу обратить внимание читателей на характеристику, данную А. Янушкевичем Кунанбаю Ускембаеву, отцу великого Абая. Кунанбая мы знали только по роману М. Ауэзова «Абай». Здесь у него больше отрицательных, чем положительных черт. Возможно, что над автором довлела господствовавшая тогда классовая идеология. В те времена не только он (М. Ауэзов), но и все творческие личности во всех своих произведениях должны были придерживаться методов социалистического реализма. Как известно, полагалось выпячивать недостатки прежних властителей и богатых, в то же время сочувствовать жизни бедных и угнетенных. Конечно, в отличие от А. Янушкевича М. Ауэзов Кунанбая не мог видеть. Его образ писал по переданным неоднозначным рассказам и далее исходя из собственного видения. Вот что пишет Ф. Стеклова в предисловии книги А. Янушкевича: «Очень интересно, порой с некоторым сочувствием, показывает он отца великого Абая Кунанбая, восторгаясь его великолепной памятью, вместе с тем видя его невежественное суеверие, хитрость и двуличие. На этих отрицательных эпитетах о Кунанбае мы остановимся чуть позже. Далее Ф. Стеклова продолжает: «Ему импонирует, что Кунанбай из простого народа, стал богатым, наперекор султанам, кичащимся своей родословной от Чингисхана, и достиг могущества в результате своей одаренности». А вот вчитайтесь, что пишет сам А. Янушкевич, который со своим героем не раз встречался, вел задушевные беседы: «Сын простого киргиза, одаренный природой здравым рассудком, удивительной памятью и даром речи, дельный, заботливый о благе своих соплеменников, большой знаток степного права и предписаний, уставов, касающихся киргизов, судья неподкупной честности и примерный мусульманин, плебей Кунанбай стяжал себе славу пророка, к которому из самых дальних аулов спешат за советом молодые и старые, бедные и богатые». Далее более конкретно: «Облеченный доверием сильного рода тобыкты, избранный на должность волостного управителя, исполняет ее с редкостными умением и энергией, а каждое его приказание, каждое слово выполняется по кивку головы. Когда-то он был красивым мужчиной, нынче на его лице следы оспы… во время вдохновенной речи он заставляет слушателей забыть о своем обезображенном лице». В беседе с А. Янушкевичем Кунанбай рассказывал, что во время его болезни толпы людей в отчаянии окружили его юрту, где среди невыносимых мук он боролся со смертью. Их слезы залили огонь, пожиравший его, и вымолили у Аллаха возвращение его к жизни. Вернемся к словам Ф. Стекловой «…невежественное суеверие, хитрость и двуличие Кунанбая Ускембаева». Она к этому выводу, думаю, пришла после прочтения следующих строк А. Янушкевича: «Кунанбай ведет некоторым образом двойственную игру: выдал нам много богатых киргизов, которые поукрывали своих лошадей и баранов. Дали бы они ему перцу, если бы узнали, кто нам помог открыть правду, или, точнее приблизиться к правде». А что в этом плохого? Он, избранный волостной, затем ага-султан, доверенное лицо российского государства. Почему он должен вместе с другими нечестными казахами обманывать правительство. С тех пор прошло 170 лет. Для истории дистанция небольшая. Разве сегодня не только в Казахстане, но и во всем мире не наказываются такие деяния? Да еще как. Правительство Казахстана и созданная им финполиция ведут борьбу с укрывателями своих доходов и неплательщиками налогов. Это что касается его (Кунанбая) «хитрости и двуличия». Хотя, конечно, нельзя исключать того, что он как сын своего времени мог быть не беспристрастным к некоторым своим соотечественникам. А о его «невежественном суеверии», – это, надо полагать, продиктовано бытом того общества, в котором он жил. Как говорил классик: «Бытие определяет сознание». Не он, а время виновато. Поэтому образ Кунанбая, представленный нам – поколению XX и XXI веков, думается, является неоднозначным. Кроме всего сообщенного нам о Кунанбае А. Янушкевичем, в конце этой книги дается пояснение в словаре-комментарии, где написано: «Кунанбай Ускембаев (1804-1886) – отец Абая, один из влиятельных биев Среднего жуза, отличался, по воспоминаниям современников, необычайной жестокостью и коварством». Очень жесткая характеристика. Но кто эти «современники»? М. Ауэзов конкретно ни на кого не ссылался. И в отличие от А. Янушкевича никто не оставил письменных воспоминаний о Кунанбае.
Думаю, для такой характеристики над ее автором мог довлеть стереотип, сложившийся среди творческих людей по прочтении романа М. Ауэзова «Абай». Почему мы должны верить одному автору, а другому, хотя он непосредственно общался с Кунанбаем, – не верим. При этом надо иметь в виду, что М. Ауэзов писал не историю, а художественное произведение, где имел право на собственную трактовку. Если мы проследим за жизнью Кунанбая, то увидим: до конца своей жизни он не цеплялся за власть, отдал бразды правления претендентам и сыновьям. Совершил хадж в Мекку и весь остаток жизни посвятил богу и семье, ни в какие конфликты не влезал. А как восхищается А. Янушкевич другой звездой казахской степи – султаном Бараком – потомком ханов, ведущих свой род от Чингисхана. Барак – не тот Барак, который убил хана Младшего жуза Абулхаира и которого впоследстви стали называть К?кжал Бараћом. Предоставим слово самому А. Янушкевичу: «Он еще в цвете лет, это человек величественной осанки, с благородными чертами лица и необычайной силой. Щедрая природа наделила этого степного Геркулеса рядом выдающихся умственных способностей и сильным характером и неустрашимым мужеством. Он был воспитан в рыцарских обычаях, как сын барона феодальной эпохи: никто так метко не стрелял из лука, никто быстрее его не укрощал дикого жеребца, не поднимал огромные камни. Со всех сторон прибывали охотники легкой добычи под зеленое знамя его дружины и не раз молодой герой водил ее под снежные пики Ала-Тау. Как горный орел на птиц, падал он оттуда на многочисленные стада, принадлежащие уйсунам, которых разбивал, несмотря на девятикратно превосходящие силы… Не одна ватага степных корсаров убегала только при звуке имени Барака, не один уленши воспел славу покорителя за- лепсинских племен. Нынче в связи с изменением обстоятельств в стране он припрятал свои громы и молнии и почивает на лаврах. С беркутом на руке гоняется за волком, лисой или стадом сайги, но достаточно взглянуть на него, чтобы убедиться, что чингисхановская кровь течет в его жилах, а скромной власти ел билеуши и даже расшитого золотом пунцового халата недостаточно, чтобы удовлетворить гордость батыра найманов». После этих эпитетов, думаю, в наших комментариях никто не нуждается. Хочется предупредить читателя, что предводительство в барымте считалось храбростью и удальством в представлении людей и было обусловлено обычаями, традициями и бытом того времени. А. Янушкевич в этой последней поездке познакомился с дюжиной султанов, полдесятком мурз. Обо всей этой степной аристократии он говорит словами польской пословицы: «Стоит дворец Паца, а Пац – дворца!». Далее: «Белая кость (султаны) рядом с Бараком кажется скорее серой, чем белой». У казахов, в XVIII-XIX вв. живших между Россией, Китаем и среднеазиатскими владениями, существовала специфическая дипломатическая практика. Вот как описывает А. Янушкевич приезд посольства Большой орды в Омск под предводительством Мауке из рода Дулатов: «Этот степной Талейран, посол с медным лицом и выпирающими скулами, дипломат sans gere (без церемоний) в дорожном халате, чамбарах из кожи марала и с камчой за поясом, на данной ему аудиенции торжественно от имени всех родов оповестил, что самым горячим желанием является вступление в подданство России…» Хотя посольство прибыло с просьбой, они как европейцы не кинулись с разными формами поклонения в ноги губернатору Западной Сибири и Степного края Гумбольдту. Как видим, он (Мауке) вполне достойно представил свою миссию. А. Янушкевич прекрасно разбирался в системе управления степным краем. В представлении простого народа и белой кости титул хана означал единовластие и самостоятельность. Как известно, этот титул сохранился у степняков еще со времен Чингисхана. Эта проблема не могла не беспокоить С-Петербург и пограничные российские власти. Необходимо было умерить аппетиты султанов, претендующих на ханскую власть. Таким образом, с полным присоединением Среднего жуза к российским владениям в Азии кончилась власть ханов. Как замечает сам А. Янушкевич: «Со смертью последнего (Вали-хана. – Авт.) из них этот титул был отменен навсегда и сегодня живым напоминанием о ханстве является только старая бабка, известная под именем ханши Валиевой» На руинах ханской власти Россия создала в Среднем жузе власть ага-султанов (старших). В этой книге описаны многие важные эпизоды истории казахов XIX века. Это готовый сценарий для создания документального фильма об известных людях степи, о которых мы не имеем объективного представления. Здесь и присоединение казахов Большого жуза к России, анализ социально-экономического положения, описание народных обычаев, традиций. А. Янушкевич упоминает о Саржане, старшем брате Кенесары, который первым в 1824–36 гг. начал освободительную борьбу казахов в Среднем жузе, о Дамбауле-мергене, надгробие которого находится недалеко от тех мест, где покоятся Алаша-хан и Жошы-хан, о Джанаке – прославленном певце и сказочнике, который за исполнение своего сочинения получал по ямбу (слиток золота) и по несколько верблюдов. Сегодня очень актуальны слова А. Янушкевича: «Он твердо надеется, что казахский народ в будущем займет почетное место среди народов, которые нынче смотрят на него сверху вниз». Обо всем этом и о другом вы можете прочитать в книге «Адольф Янушкевич. Дневники и письма из путешествия по казахским степям». В свое время из-за конъюнктурных соображений она вышла очень малым тиражом. – Чего мы хотим сегодня? Первое: следовало бы переиздать эту книгу для более широкого ознакомления с ее содержанием казахстанцев и всех интересующихся историей нашей страны. Второе: рассмотреть возможность создания документального кинофильма о завершающем этапе присоединения казахов Старшего жуза к России. Третье: события и факты, описываемые в дневниках и письмах А. Янушкевича, – это важное дополнение к объективным источникам по истории Казахстана XIX в., которые требуют нового осмысления. Не изучив ярких и драматических этапов истории своего народа, вряд ли возможным будет строительство нового общества.
Калиакпар АМЕРЖАНОВ, персональный пенсионер, культуролог, деятель культуры РК | |
|