| Кризис жанра | На прошлой неделе в Институте политических решений состоялось обсуждение проблем политической модернизации. Результат дискуссии – никто пока что не готов к конструктивной совместной работе.Наиболее обоснованной и логически построенной оказалась презентация эксперта ИПР Максима Казначеева, который пока не видит конкретных инициатив в этом направлении: «Слова, которые были сказаны президентом, говорят только о намерении политической модернизации, а параметров, рамок и так далее пока не было вложено в информационное массовое сознание. На мой взгляд, необходимо начать с вопроса о мотивах, которые вынуждают сейчас власть говорить о политической модернизации. Основная – повышение устойчивости политической системы. На первый взгляд, система, которая сейчас выстроена властью, является устойчивой, но есть несколько ключевых проблемных моментов. Это и замкнутость процесса принятия политических решений, и отсутствие каналов обратной связи, которые пока что не выработаны. И в связи с этим мы можем ожидать сложности в обмене информацией между обществом и центрами принятия административных решений. В этом смысле появляется необходимость реформ государственных институтов. Понятно, что изменение политических параметров в обществе должно быть адекватно и оперативно отражено в изменении структуры принятия государственных решений. Этой динамики тоже пока государственные органы дать не могут. Следующий момент, о котором упоминалось в выступлениях президента и других государственных чиновников, – это формирование условий для роста гражданской культуры». Исходя из текущей ситуации, эксперт обозначил проблемы и риски для власти. Одна из ключевых проблем – это проблема субъектности. Единственный субъект политической модернизации сейчас де-факто – это президент страны. Отсюда вытекают три следствия или риска. Первая проблема – преемственность. Вторая проблема – определение рамок модернизации, поскольку существует проблема взаимодействия, каналов обратной связи между разными участниками политического процесса. Одновременно мы сталкиваемся с проблемой отсутствия конкурирующих моделей. Моделей, которые могли бы использоваться, сравниваться и так или иначе дополнять друг друга. «Учитывая жесткую моносубъектность в процессе принятия политических решений, наверное, и экспертное сообщество, и гражданское общество в целом могут сейчас предложить власти единственный формат – формат диалога о критериях эффективности будущей политической модернизации, – говорит Казначеев. – Необходимо обеспечить развитость системы гражданского участия. В первую очередь, через формирование института свободных транспарентных выборов. Не секрет, что у нас большие сложности с законом «О выборах». То есть очень многие предметные, практические моменты и партий, и депутатов по одномандатным округам просто не прописаны. Простейший пример: в законе есть понятие «контрагитация», но нет рамок и формата использования. То же самое с понятием «косвенная агитация». Или, например, сколько времени может формироваться список в избирательном участке. Сейчас он может формироваться вплоть до дня голосования. В конечном счете формирование дееспособного парламента должно нас приводить к следующему пункту обеспечения демократической ротации. Для Казахстана сейчас ключевая проблема узкой скамейки запасных в исполнительной власти и узкой скамейки лидеров в сегменте публичной общественной власти. Понятно, что если ротация элит обеспечивается демократическим путем, то градус политической конфликтности, по идее, должен потихоньку снижаться. Ну и, наконец, эффективный бюрократический аппарат. При более длительном процессе ротация политических элит так или иначе в казахстанских реалиях будет перерастать в ротацию административных элит. Нужно понимать, что одномоментно элементы клановости во власти нам удалить не удастся. Но, по крайней мере, первый шаг к повышению эффективности бюрократического аппарата мы сделаем. На мой взгляд, управленческая цель политической модернизации, которую мы сейчас перед собой ставим, – это выработка подходов к распределению политико-административной ответственности между основными ветвями власти. И на самом деле необходимо, как минимум, обеспечить выполнение конституционных норм». Собственно, конструктива участвующие в дискуссии оппозиционеры не смогли предложить, поэтому она превратилась в спор и перешла на личности. Глава фонда имени Болатхана Тайжана Мухтар Тайжан зачем-то начал излагать очевидности о нынешнем государственном устройстве Казахстана, а заодно предложил традиционное – переписать Основной закон: «На мой взгляд, если говорить серьезно о политической модернизации, нужно говорить об изменении Конституции. У нас по Конституции, как и во всем мире, главным источником власти является народ. Этот народ, по идее, должен выбирать парламент. У нас по Конституции парламент выбирают пропорционально, но чтобы создать партию, нужно пройти очень много барьеров. По статистике у нас 128 национальностей. Легче создать народ, чем зарегистрировать партию». Генеральный секретарь наполовину зарегистрированной ОСДП «Азат» Амиржан Косанов посетовал на «усиливающуюся тенденцию попыток дискредитации действующей оппозиции»: «Начиная с конкретных персон и необходимости смены руководителей оппозиционных партий, как будто нахождение в руководстве оппозиционной партии такая приятная должность, которую все хотят занять, и заканчивая подменой понятий и иезуитскими перевираниями основных программных целей демократической оппозиции. Пока же ярко выраженной воли власти приступать к реформе партийной системы нет. Отказ в механической перерегистрации ОСДП «Азат» и регистрации партии «Алга» тому свидетельство. Получается, что власть намеренно выталкивает оппозицию с правового поля и провоцирует ее к неизбежной в таком случае радикализации. В 2005 году в послании президента звучали конкретные идеи, включая идею национального диалога. И с моей точки зрения, важное значение имеет то, что конкретно власть вкладывает в понятие политической модернизации. Возьмем за основу слова президента. Повышение роли парламента – несомненно идея правильная, об этом говорит и оппозиция. Ибо если есть идея, которая объединяет всех казахстанцев, включая провластные партии и оппозицию, то это идея избавления от однопартийного парламента, которая исходит от его неспособности стоять на стороне избирателя. Согласно изменениям в Конституции, со следующих выборов он не может быть однопартийным. Вопрос второй: какого рода однопартийность грозит нашему парламенту?» Депутат мажилиса парламента Танирберген Бердонгаров подошел к вопросу несколько пессимистично: «Политическая модернизация будет реальной в Казахстане тогда, когда на рынке будет минимум два конструктивных, продуманных, обоснованных экономически и политически проекта. На данный момент такое предложение только от «Нур Отана». В частности, все шаги обозначены в программе развития Казахстана до 2020 года. Мало того, мы проводим совещание по внесению предложений в данную программу, ведется интерактив с избирателями. При парламенте существует большое количество консультативных органов: общественная палата, институт парламентаризма, постоянно работают общественные приемные партии. Любой гражданин может прийти со своими инициативами по политмодернизации. Затем все эти инициативы вносятся в сравнительную таблицу. Все предложения широко обсуждаются, эта работа ведется постоянно. Я за конструктивную и развитую оппозицию, потому что в спорте всегда достигаются наилучшие результаты при принципе состязательности. На данный момент в Казахстане сложилась тяжелая ситуация, прежде всего для действующей власти, потому что достойного спарринг-партнера для того, чтобы достигать новых решений, в стране нет».
Подготовил Арсен САИДОВ, Алматы | |
|